"Чевенгур", "Ювенильное море", "Котлован" и др. Андрей Платонов

Ещё хочу отметить, что рассказы Платонова мне представляются более объективными и жизнерадостными, чем его большие произведения. В этих рассказах простота соседствует с некой свежестью бытия. Чего я лично не обнаружил в его крупных произведениях, которые действительно представляют из себя описание неких "тупиков коммунизма" (по выражению НКВД).

Прочёл все три приведённых выше энциклопедических статьи о Платонове (сталинскую, брежневскую и википедскую). В принципе ничего нового для себя не открыл. Поэтому то мнение, которое я уже высказал о Платонове ранее, считаю вполне верным.

Мне кажется, что гр-ну Всегда очень понравилось бы творчество Платонова ))

Виктор Макаров пишет:Платонов из тех писателей и поэтов, которых подняли на щит в эпоху перестройки (до этого они были малоизвестны широкой советской публике). Большинство из этих писателей и поэтов были антисоветчиками (т. е. теми, кто так или иначе выступал против советской общественной системы), причём как правило правыми антисоветчиками. Именно поэтому их произведения приобрели большую популярность среди разлагающейся советской интеллигенции конца 90-х гг. и начали в массовом порядке издаваться (или переиздаваться) и культивироваться (в т. ч. посредством их включения в меняющуюся школьную программу).

А какие ещё писатели были "извлечены из запасников" во время перестройки? Солженицын? Ещё кто? Вы пишите, что в основном культивировали правых антисоветчиков, но Платнов-то как раз левый критик, как я понял. Потому он сейчас наверное почти и не известен в отличие, например, от Стругацких.

Виктор Макаров пишет:Просто в последнее время всё отчётливей проявляется расхождение моих интересов с интересами большинства администраторов и просто участников этого форума. Меня интересуют всё больше новости из регионов и конкретные политические процессы (складывание революционной ситуации в России, возрождение Советов и т. д.), а вас - чисто теоретические вопросы (в т. ч. теоретизирование на практические темы - при одновременном нежелании воспринимать, анализировать, критиковать и применять на практике ту гору опыта со всех концов России, которую я ежедневно выкладываю здесь на форуме в разделе События и факты).

Я согласен с вами, что такая ситуация весьма удручающая. К сожалению я сейчас мало участвую в практической деятельности... А если и участвую, то ввиду своего прибывания в Москве, всё это приобретает как-то специфические, а от части и нездоровые формы...

НКВД пишет:Вы как-то последнее время уклоняетесь от обсуждения острых вопросов, вопросов по которым идут споры.

Здесь имелись ввиду прежде всего темы по Иудаизму и Сионизму. Первую создали вы, вторую создал я для уточнения вашего понятия о сионизме. И вы как-то с обоих тем "соскочили", так и не прояснив своей позиции.

А какие ещё писатели были "извлечены из запасников" во время перестройки? Солженицын? Ещё кто? Вы пишите, что в основном культивировали правых антисоветчиков, но Платнов-то как раз левый критик, как я понял. Потому он сейчас наверное почти и не известен в отличие, например, от Стругацких.

Извлекли:Гроссмана,Набокова,Аксенова,Булгакова,Бунина,Пастернака,Шаламова(это если говорить о самых известных).Если о говорить о менее раскрученных, то это Даниил Андреев и различные авторы принадлежавшие к белой эмиграции и советским диссидентам. Из зарубежных: Джордж Оруэлл

Если внимательно присмотреться к списку то можно заметить его правый и в целом антикоммунистический уклон, что вполне соответствовало тогдашней моде на "Россию которую мы потеряли" и НЭП. Вот даже Набокова пиарили не как автора "Лолиты",а эмигрантских романов типа "Машеньки" и "Защиты Лужина".Поэтому в таких условиях Платонов, Шаламов воспринимались просто как еще одни антикоммунисты и никаких особых отличий между ними и ,скажем Солженицыным и Булгаковым, не замечали.

Некоторое время назад прочёл "Ювенильное море" и "Котлован". Ювенильное море мне в целом показалось очень интересным. Удачно на мой взгляд Платонов рисует диалектику, а точнее карикатуру на неё в суждениях героев. Получается как бы двойное дно. При первом подходе высказывание кажется абсурдным, противоречащим духу диалектики, марксизма, но на второй в нём открывается некий глубинный смысл. Общая лексика и художественные средства сходны с теми, что применяются в "Чевенгуре", но меньше гнетущего ощущения, больше свободы.

Вообще, как я понял, Ювенильное море, названа так опять-таки двояким образом. С одной стороны, это - залегающая под пластами пород вода, которой Вермо (гг) хочет напитать степи, а с другой стороны это молодость, незрелость революционных революционных порывов масс, которые стараются напитать собой строительство социализма.

События произведения крутятся вокруг преимущественно трёх составляющих: борьба за социалистические отношения на селе, хозяйственные вопросы, взаимоотношения с центральными органами советской власти. И всюду проступает противоречие между стремительным порывом нового и сковывающей этот порыв отсталостью, отсталостью людей, отсталостью техники, отсталостью бюрократических методов управления. Весь рассказ не покидает ощущение, что этот порыв в данных условиях обречён на гибель, что он даже может принести больше вреда чем пользы. Потому счастливый и фантастический конец рассказа (Вермо достал электро-дуговую сварку, которой добурился до ювенильного моря, которой можно резать и сваривать блоки из камня, главный антигерой женился на героине Федератовне и перевоспитывается ею и т.д.) кажется неправдоподобным, неуместным.

Совершенно иначе выглядит рассказ "Котлован". Здесь также видно противоречие между порывом и условиями, но также уделяется внимание и поиску смысла жизни. Автор, правда, даёт ответ, что труд позволяет снять этот вопрос как таковой.

В этом рассказе, как мне показалось, наиболее верно вскрыта психология действующих субъектов во время коллективизации, показаны причины, "перегибов" в этом процессе.

В рассказе мало оптимизма. Девочка Настя, которая символизирует новую жизнь (рождённая от матери буржуйки, воспитываемая землекопами) умирает в негодных условиях... Новый общепролетарский дом, возводимый для счастья будущих поколений остаётся как бы без жильцов. И это либо конец для строительства, либо повод задуматься, что строительство нужно не только будущим поколениям, но и ныне живущим.

В "Море" Платонов делает реверанс в сторону сталинизма, главный герой находи книгу Сталина "Вопросы ленинизма" полезной и верной, актуальной и злободневной, в "Котловане" же устами озлобленных кулаков задаёт очень болезненные вопросы для сталинимза: "— Ты чего, милый, явился? — спросил ласковый, спокойный мужик.
— Уходи прочь! — ответил Чиклин.
— А что, ай я чем не угодил?
— Нам колхоз нужен, не разлагай его!
Мужик не спеша подумал, словно находился в душевной беседе.
— Колхоз вам не годится…
— Прочь, гада!
— Ну что ж, вы сделаете изо всей республики колхоз, а вся республика-то будет единоличным хозяйством!
У Чиклина захватило дыхание, он бросился к двери и открыл ее, чтоб видна была свобода, он также когда-то ударился в замкнувшуюся дверь тюрьмы, не понимая плена, и закричал от скрежещущей силы сердца. Он отвернулся от рассудительного мужика, чтобы тот не участвовал в его преходящей скорби, которая касается лишь одного рабочего класса.
— Не твое дело, стервец! Мы можем царя назначить, когда нам полезно будет, и можем сшибить его одним вздохом… А ты — исчезни!
Здесь Чиклин перехватил мужика поперек и вынес его наружу, где бросил в снег, мужик от жадности не был женатым, расходуя всю свою плоть в скоплении имущества, в счастье надежности существования, и теперь не знал, что ему чувствовать.
— Ликвидировали?! — сказал он из снега. — Глядите, нынче меня нету, а завтра вас не будет. Так и выйдет, что в социализм придет один ваш главный человек!"